Ребенок — это такой телепорт в твое детство, много вспоминается рядом с ним.
Стою сейчас глажу, за день замоталась — поликлиника, уборка какая-то бесконечная, стирка, ещё то банк, то медцентр звонит, в общем много мелких дел, а к вечеру чувствуешь вселенскую усталость. Стою глажу.
И вспоминаю, как лежу на кровати, вокруг уютный пушистый плед, я ещё настолько мала, что он именно вокруг, со всех сторон мягко обнимает. Верхний свет выключен, за окнами поздний зимний вечер, когда солнце уже давно село, а звезд ещё не видно, и единственный источник света — настольная лампа. Она отвернута от меня, но неуловимо ощущается свечение. Я засыпаю, а кто-то, мама или бабушка, гладят белье. При глажке есть какой-то особый запах — чистоты, горячего утюга. Особые звуки — утюг чуть щелкает, по разным тканям он скользит с разными звуками, где-то гладко шелестит, где-то встречает сопротивление и шуршит, распрямляя складки.
Звуки, свет, объятия пледа, близость мамы — всё это сливается в уют, под такое спится особенно сладко. Весь твой мир сжался до крохотной комнаты с работающим утюгом, нет в нем ничего: ни проблем, ни забот, ни даже времени — оно застыло словно залюбовавшись.
И вот стою, глажу, понимаю, что сейчас моя дочь лежит в кроватке, маленький плед, которым мне не хватает даже вполовину укрыться, обнимает её со всех сторон, рядом мама, горит только один ночник. Круг замкнулся, и это хорошо.
Марина Цветаева. В субботу
Темнеет… Готовятся к чаю…
Дремлет Ася под маминой шубой.
Я страшную сказку читаю
О старой колдунье беззубой.
О старой колдунье, о гномах,
О принцессе, ушедшей закатом.
Как жутко в лесах незнакомых
Бродить ей с невидящим братом!
Одна у колдуньи забота:
Подвести его к пропасти прямо!
Темнеет… Сегодня суббота,
И будет печальная мама.
Темнеет… Не помнишь о часе.
Из столовой позвали нас к чаю.
Клубочком свернувшейся Асе
Я страшную сказку читаю.